Об Общественном договоре, или Принципы политическо - Страница 37

Из этого первого разделения вскоре возникло затруднение: дело в том, что тогда как трибы альбанов* и сабинов** оставались постоянно в одном и том же состоянии, триба пришельцев*** беспрестанно увеличивалась в результате постоянного притока этих последних; и она не замедлила обогнать обе другие. Средство, которое нашел Сервий (174), чтобы устранить этот опасный непорядок, состояло в том, чтобы изменить разделение; и разделение по племенам, которое он уничтожил, заменить другим - по тем местам города, которые занимала каждая триба. Вместо трех триб он создал четыре, из которых каждая занимала один из холмов Рима и носила его имя. Таким образом, исправляя неравенство в настоящем, он предупреждал его и на будущее; и чтобы это разделение касалось не только мест, но и людей, он запретил жителям одного квартала переходить в другой: это предотвратило смешение племен.

________

*Ramnenses.

**Tatienses.

*** Luceres.

Он удвоил также три уже существовавшие центурии всадников и добавил к ним двенадцать новых, но, все же, под старыми названиями, - способ простой и справедливый: так он окончательно отделил корпорацию всадников от массы народа, не вызвав недовольства этого последнего.

К этим четырем городским трибам Сервий добавил пятнадцать других, названных им сельскими трибами, потому что они были составлены из жителей деревни, разделенных на такое же число округов. Впоследствии было образовано столько же новых, и вот римский народ оказался разделенным на тридцать пять триб, - число, оставшееся неизменным до конца Республики.

Это разграничение триб города и триб деревни имели следствие, которое достойно быть отмеченным, потому что вообще нет другого такого примера и потому что Рим обязан ему и сохранением своих нравов, и ростом своих владений.

Можно было бы полагать, что городские трибы вскоре присвоят себе власть и почести и не замедлят унизить трибы сельские: оказалось совсем наоборот. Известна склонность первых римлян к сельской жизни. Эту склонность внушил им мудрый наставник, который соединил свободу с трудами сельскими и ратными и, так сказать, выдворил из деревни в город искусства, ремесла, интриги, богатство и порабощение.

И так как все, кто в Риме выделялся, обитали за городом и занимались земледелием, то уже привыкли искать лишь там главную опору Республики. Этот образ жизни, которому следовали достойнейшие из патрициев, высоко почитался всеми; простую и трудовую жизнь сельских жителей предпочитали праздной и рассеянной жизни горожан Рима; и тот, кто, обрабатывая землю, становился уважаемым гражданином, был бы лишь несчастным пролетарием в городе. Не без причины, говорил Варрон (175), наши великодушные предки создали в деревне питомник тех крепких и доблестных мужей, что защищали их в период войны и кормили в период мира. Плиний определенно говорит (176), Что сельские трибы, благодаря своему составу, пользовались особым почетом, а в городские трибы из сельских переводили тех презренных, которых хотели унизить. Сабин Аппий Клавдий (177), прибыв в Рим, чтобы там поселиться, был осыпан почестями и записан в сельскую трибу, которая впоследствии приняла имя его семьи. Наконец, вольноотпущенники входили все в городские трибы, и никогда - в деревенские, и за все время существования Республики не было ни одного примера, чтобы кто-либо из этих вольноотпущенников достиг какой-либо магистратуры, даже став гражданином.

Это был превосходный принцип, но в применении его вошли так далеко, что это в конце концов привело к переменам и, конечно, к злоупотреблениям во внутреннем управлении.

Во-первых, Цензоры, давно уже присвоившие себе, совершенно произвольно, право переводить граждан из одной трибы в другую, позволили большинству записываться в любую из них; это, конечно, не могло привести ни к чему хорошему и отнимало у цензуры одно из важных средств воздействия. Более того, поскольку знатные и могущественные все записывались в сельские трибы, а вольноотпущенники, ставшие гражданами, оставались вместе с чернью в городских, то трибы вообще не имели теперь ни места, ни территории; но все они настолько смешались, что членов каждой можно было отличать только по спискам, так что понятие, выражаемое словом триба, перестало быть связано с определенной территорией и оказалось связанным с личностями или даже почти утратило всякое содержание.

Случалось также, что трибы города, будучи ближе к власти и часто оказываясь более сильными в Комициях, продавали Государство тем, кто не гнушался покупать голоса черни, которая заполняла собой эти трибы.

Что до курий, то поскольку первый законодатель создал их по десяти в каждой трибе, то весь народ римский, тогда живший внутри стен города, оказался состоящим из тридцати курий, из которых каждая имела свои храмы, своих богов, своих чиновников, своих жрецов и свои празднества, называвшиеся компиталиями (178) и напоминавшие тепаганалии (179), которые впоследствии появились в сельских трибах.

Так как при новом разделении Сервия это число, тридцать, не делилось поровну между установленными им четырьмя трибами, то он решил оставить это деление нетронутым; и курии, независимые от триб, сделались новым подразделением жителей Рима. Но о куриях не было и речи ни среди сельских триб, ни среди входившего в их состав населения, потому что раз трибы стали чисто гражданскими установлениями и поскольку был введен другой порядок для набора войск, то военные подразделения Ромула оказались излишними. Таким образом, хотя каждый гражданин и был записан в какую-нибудь трибу, далеко не каждый гражданин был записан в какую-нибудь курию.